15.12.2020 г.
ИНТЕРВЬЮ Чем занимается Океанографическая комиссия ЮНЕСКО - вот уже 60 лет

14 декабря свое 60-летие отметила Океанографическая комиссия ЮНЕСКО, которая занимается, главным образом, координацией международных научных исследований. Но они имеют и практическое применение - например, под эгидой Комиссии была создана система раннего предупреждения в Индийском океане - после разрушительного цунами 2004-го года. О том, зачем была создана Океанографическая комиссия и чем она занимается сейчас, Елене Вапничной рассказал ее Исполнительный секретарь Владимир Рябинин.

ВР: Океанографическая комиссия ЮНЕСКО была создана в период холодной войны. И, наверное, побудительным мотивом стала подготовка к Международному геофизическому году 1957 – 1958 годов. На пике холодной войны речь, конечно, шла больше о науке и взаимодействии научных кругов различных конфликтующих сторон. Действительно, ООН подумала о том, что надо бы иметь программу, которая позволила бы обмениваться данными, иначе зачем иметь научные экспедиции, если стороны не обмениваются данными?

Это было то время, когда возможны были крупные научные открытия, открывались подводные формы рельефа, формы тектонических плит – серьезные исследования. И открытия происходили в области морской геологии. Уже тогда впервые одно из советских научно-исследовательских судов нашло огромный совершенно замор рыбы – с объемом такого же масштаба, как весь улов рыбы всем миром за один год. Вот такие были вещи.

И, конечно, исследования океана были нужны. И происходить они должны были на базе взаимодействия двух систем. В конце концов было принято такое решение. Была такая, я бы сказал, более гуманитарная задача. А сейчас мир настолько изменился, что для того, чтобы выжила наша цивилизация, нужно разумно сохранить 70 процентов поверхности Земли, и это требует реальной науки. Поэтому и сдвигаются наши приоритеты в том, чтобы реально проводить такие исследования, способствовать принятию правильных решений, чтобы сохранить нашу цивилизацию и океан.

ЕВ: Мы начали с вами со времен холодной войны, когда США и Россия были главными противостоящими державами. А каков был вклад Советского Союза и России, нынешней России, в науку об океанах?

ВР: В России есть, действительно, основа для потрясающего вклада в науку об океане. Потому что истоки океанографии в России очень славные. И кадры очень сильные. Должен сказать, что мы поэтому постоянно привлекаем российских специалистов и управленцев, которые работают в рамках координации наук об океане в России, [к участию в проведении Десятилетия океанов]. И надо сказать, что [российское] научное сообщество воспринимает идею о том, что океаном нужно управлять.

Возникают, хотя еще не очень популярные, идеи морского пространственного планирования. У России огромнейшая береговая зона. Она представляет собой колоссальный ресурс, и перейти к научному управлению этой зоной – совершенно потрясающая возможность для того, чтобы экономически процветать и сохранять океан. Эта возможность существует. И задача для российских специалистов в области океана – так сорганизоваться, чтобы от науки перейти к наукоемким технологиям. Я знаю, что такие исследования ведутся во многих институтах Российской Федерации.

ЕВ: А что такое «научное управление океаном»?

ВР: Научное управление океаном – новая ветвь мысли, которая состоит в сочетании сохранения и использования океана. Есть научный подход к организации деятельности в береговой зоне, организации совместного использования морского пространства. Мы можем сравнить океан по интенсивности его использования с современным городом. В городе мы знаем, откуда идет электричество, вода, отопление, как организован транспорт, где светофоры, где вокзалы и т.д. То же самое – в океане.

Только в океане до сих пор методы его использования конфликтуют: есть люди, которые занимаются туризмом; есть те, которые занимаются рыболовством; есть те, кто занимается прокладкой трубопроводов; есть военно-морской флот... Необходимо, чтобы они все работали вместе. Это больше такая работа организационная. Но с учетом того, что сохранение здоровья океана, занятие рыболовством, сохранение морских экосистем – это наукоемкая область, наука как раз является основой для взаимодействия всех «потребителей» океана, пользователей океана. Это и есть основа морского пространственного планирования.

В океане тоже нужно строить защитные зоны, потому что, если будут правильно построены – по рекомендациям науки – охранные зоны, там океан будет возобновлять свою жизнь. И если там защищать жизнь океана, она будет распространяться, станет возможным улов рыбы. Да, хищническое использование ресурсов океана может продолжаться, но только очень недолго... Если мы организуем деятельность в океане на основе науки, и это будет возможно проверять, возможно предсказывать, тогда четкая проверка, предсказания и правильность выполнения этих решений, основанных на науке, позволят создать для океана совершенно новую ситуацию. По сути дела, это то, что в Советском Союзе хотели построить: экономика плановая, все рассчитано. Вот такую теорию мы хотим превратить в реальность в океане.

ЕВ: Сегодня же был обнародован доклад о науке об океане... Он как-то учитывает фактор пандемии и ее влияния на науку об океане?

ВР: Доклад – о состоянии океанографии. И, действительно, там показано, сколько денег вкладывается в океан в процентном отношении ко всем инвестициям в науку. И указываются некоторые другие особенности того, как устроена «морская наука». И мы заключаем, что слишком мало денег, потому что та доля прибыли, которую получают за счет использования океана, значительно выше, чем инвестиции в науку, которая эту прибыль создает. Это просто недомыслие. Потому что, чем больше мы будем вкладывать в науку об океане, тем больше, устойчивее и безопаснее мы будем получать от океана.

И, действительно, мы будем анализировать, как пандемия влияет на науку об океане. Уже мы знаем, что наблюдения в океане очень сильно пострадали. Система продержалась какое-то время, но, простите, батареи истощаются, и дорогостоящее оборудование перестает функционировать, и мы можем его просто потерять. А это означает удар по прогнозам погоды, удар по долгосрочным прогнозам, удар по мониторингу климата. Это очень серьезные вещи. Кроме того, были проблемы с организацией эвакуации, если происходило цунами – теперь еще нужно социальную дистанцию соблюдать. Мы переделывали свои процедуры, чтобы эту часть учесть. Это была большая работа.

И мы понимаем, что будет очень трудно вкладывать в океан, потому что сейчас краткосрочные перспективы могут это затмить. Я беседовал с людьми из малых островных государств, которые обычно являются туристской Меккой. Люди туда сейчас не едут. И в результате они теряют огромные налоги. И теперь у них возникает дилемма: либо вложить средства в «грязную» экономику и попытаться как-то выжить, либо все-таки продолжать думать о будущем, инвестировать в будущее.

Такой анализ мы будем проводить и в следующем году, вместе с началом десятилетия науки об океане. Мы проведем такой анализ: как пандемия повлияла на науку об океане. Я думаю, что удар будет существенным, но если рассчитывать на долгосрочные перспективы и иметь в виду мудрость тех людей, которые должны каким-то образом выводить нас на путь к устойчивому развитию, тогда мы должны вкладывать в науку об океане.