11.06.2023 г.
Как изменение климата сказывается на жизни в Сибири

"Если сейчас мы не захотим заплатить за борьбу с климатическими изменениями копейку, потом нам придется заплатить рубль".

Н. Тананаев

В Якутии, самом крупном и самом холодном административном регионе на планете, влияние изменений климата на окружающую среду сегодня трудно не заметить. Служба новостей ООН поговорила с заведующим лабораторией по изучению климата в Северо-Восточном университете Якутска, ведущим научным сотрудником в Институте мерзлотоведения Никитой Тананаевым о том, какие климатические изменения происходят в регионе сегодня и как они влияют на окружающую среду и местных жителей.

Служба новостей ООН: Какие изменения климата мы наблюдаем в Якутии и в Сибири в целом за последние десятилетия? С какого периода и по каким параметрам ведутся наблюдения в Якутии?

Никита Тананаев: Прежде всего, наблюдения ведутся не за изменениями, а за климатическими параметрами, в число которых входит температура воздуха, количество осадков, атмосферное давление, облачность и другие параметры, которые наблюдаются на метеостанциях. Мы говорим об изменениях, когда в этих климатических рядах данных наблюдаем какие-то направленные тенденции. Иногда это может быть какой-то линейный тренд возрастающий, может быть резкое нарушение стационарности.

На метеостанциях в Якутии наблюдения ведутся в основном с 1920-х, 30-х, 40-х годов. В этих данных мы находим сигналы климатических изменений. Мы можем сказать, что в середине 1980-х годов на большинстве метеостанций Якутии мы наблюдаем направленные изменения климата – в первую очередь, увеличение температуры. А на метеостанциях арктической зоны такое резкое изменение приходится на начало 2000-х годов.

Что касается порядка изменений, то в плане температуры воздуха за последние 30 лет мы находимся где-то в интервале от одного до двух градусов – прирост температуры между этими периодами. Что касается годовых осадков, то есть регионы, где количество осадков уменьшает, есть регионы, где оно увеличивается. То есть климатические сигналы в отношение осадков гораздо более разнородны.

СН ООН: Якутия – один из регионов на планете, где изменения климата видны сильнее всего. Как эти перемены отражаются на жизни жителей региона?

НТ: В ходе наших исследований для меня было большим открытием узнать, что сами по себе климатические изменения, включая увеличение температуры на полтора градуса, обычные люди пока что не замечают. Возможно, только отмечают, что чаще стали повторяться какие-то экстремальные климатические ситуации: например, продолжительная жара или продолжительный холод. То есть повторяемость климатических экстремумов, которые являются одними из проявлений глобальных климатических изменений.

Поэтому многие говорят, что они сталкиваются с последствиями климатических изменений. Например, таяние многолетней мерзлоты, которое действительно влияет на уклад жизни, но именно в сельской местности, и гораздо меньше – в городах. Но это уже последствия последствий, потому что на мерзлоту влияет также и прямое человеческое воздействие – как рубка лесов или распашка.

СН ООН: Для коренных народов Якутии – якутов, эвенов, эвенков, юкагиров, которые тесно связаны в силу своего уклада жизни с природой, изменения климата более заметны?

НТ: Да, действительно. Эти народы живут традиционным укладом и занимаются оленеводством, а олени очень чувствительны к изменениям климата – им становится сложнее добывать траву зимой, потому что бывают оттепели, после которых замерзает оттаявший снег. Возникает ледяная корка, и зверям сложнее копытить себе корм.

Кроме того, у людей, живущих в тесном «сотрудничестве» с природой, были «стратегии» предсказания климатических ситуаций на основе предыдущего опыта. То есть, например, если осень была какая-то такая, значит, зима начнется позже или раньше. В зависимости от этого они строили свои адаптивные миграционные стратегии – например, решали, откочевывать или нет на определенные пастбища. Теперь же многие представители коренных народов, особенно в южной Якутии, говорят, что эти стратегии больше не работают. Они не могут предсказать, что будет в будущем, потому что поменялась реакция климатической системы, и они не могут применять те же практики, что и раньше.

СН ООН: Как сказываются изменения климата, в том числе, таяние вечной мерзлоты, которой покрыта территория Якутии, на биологическом разнообразии региона?

НТ: Климатологи и мерзлотоведы, к сожалению, не всегда компетентны в том, что касается биологических видов. Но, в любом случае, климатические изменения сами по себе могут приводить к тому, что экологические ниши сдвигаются: больше преимуществ могут получить какие-то одни виды, которые раньше были угнетены, и наоборот.

Есть свидетельства, что в последние пять-семь лет в Якутии появляются виды, которые раньше не встречались. Например, есть случаи, когда до центральной Якутии долетают какие-то виды птиц, которые раньше не долетали. Двигается к северу граница появления клещей. Раньше Якутия никогда не была клещевым регионом, а теперь эти насекомые двигаются все дальше и дальше к северу. Уже в центральной Якутии есть случаи укусов – не самый приятный момент изменения климата.

И третий факт касается наводнений. Там, где наводнения случаются чаще или их продолжительность, мы теряем разнообразие. Дело в том, что не все экосистемы пойменных территорий адаптированы к продолжительным затоплениям – они привыкли к более сухим условиям. Соответственно, отмирает, в первую очередь, лесная растительность и теряется биоразнообразие лесных сообществ, которые раньше спокойно переживали краткосрочные наводнения.

Недавнее исследование в нижнем течение реки Индигирка показало, что в результате продолжительного затопления в течение месяца лесная растительность очень сильно зачахла. И практически гидрофильный ландшафт, который образуется на месте затопления, не совместим с лесами. То есть лес не в состоянии пережить наводнение, и биологическое разнообразие утрачивается. Но, с другой стороны, у нас граница леса, так или иначе, потихоньку смещается на север. Есть наблюдения и такого рода тоже.

СН ООН: Можете подробнее рассказать об этих наблюдениях?

НТ: У нас на севере региона находится тундра, затем переходная лесо-тундровая «буферная» зона, затем начинается реальная тайга. И в современных условиях граница между тундрой и лесом – лесотундра, практически стирается. То есть лес начинает двигаться все дальше к северу, поскольку там более благоприятные условия. Сейчас в Северо-восточном федеральном университете мы готовим прогнозы по развитию экосистемы севера. В частности, дадим прогноз и по смещению линии границы леса.

СН ООН: Крупные сибирские лесные пожары, которые часто занимают новостную повестку в последние годы – тоже часть изменения климата?

НТ: Связь, конечно, есть. Лесные пожары – всегда сочетание нескольких факторов. И один из этих факторов, безусловно, фоновые условия: высокая температура воздуха и отсутствие осадков. Это то, что определяет уровень потенциальной пожарной опасности. В таких условиях достаточно одной искры, непотушенной сигареты, любого другого внешнего вмешательства, чтобы лес загорелся. Но вторая грань этого явления заключается в том, что человек стал гораздо более мобилен, чем раньше. Раньше он мог уйти только на своих двоих, недалеко от посёлка, чтобы, например, срубить лес, собрать ягоду и дикоросы. Теперь человек может за небольшие деньги купить квадроцикл, уехать за 40 км и развести костер. И так появляются очаги пожаров, далекие от населенных пунктов, которые мы не можем объяснить.

Поэтому мобильность – фактор, который невозможно сбрасывать со счетов. Если фоновые условия возникновения пожара становятся хуже, то любого, даже незначительного вмешательства становится достаточно для пожара. И когда эти два фактора сходятся вместе, мы видим пик «горимости».

СН ООН: Насколько изменения климата могут провоцировать риск крупных промышленных аварий? Например, разлив топлива в Норильске несколько лет назад – это скорее человеческий фактор или же климатические перемены создают условия, где такие аварии становятся все более возможными?

НТ: Я считаю, что любое происшествие в техногенной системе – это всегда отчасти человеческий фактор. Просто потому, что это неестественная система. То есть человек ее создал и человек должен за ней следить, мониторить.

Климатические изменения, опять же, могут создать только фон для разного рода происшествий. Например, если вдруг из-за более высоких температур раньше начнется оттаивание оснований какого-то нефтепровода или газопровода, то все можно списать на климатические изменения. А можно – на то, что служба эксплуатации недостаточно оперативно их отследила.

В Якутии, и в целом в районах с вечной мерзлотой, основания зданий и сооружений, построенные на многолетних мерзлых грунтах, рассчитаны на климатические условия, которые не соответствуют тем условиям, что мы будем наблюдать через 20-30 лет. Сейчас температура воздуха на планете растет немного быстрее даже самых пессимистичных прогнозов. И для Арктики это характерно даже в большей мере. Поэтому с увеличением температуры воздуха, с изменением количества осадков, будет увеличиваться фоновая вероятность каких-то происшествий, на которые они могут повлиять.

СН ООН: Какие риски несет за собой такое недостаточное внимание к вопросам изменениям климата на уровне управления?

НТ: Если сейчас мы не захотим заплатить за борьбу с климатическими изменениями копейку, потом нам придется заплатить рубль.

Поясню свою мысль. Например, если сейчас не вложить небольшие средства в модернизацию каких-то систем, наиболее чувствительных к климатическим изменениям, скажем, вентилирования помещений, то через 10 лет это она будет стоить гораздо дороже. Поскольку придется не только проводить модернизацию и терять какие-то объемы производства, но и делать это в условиях, которые гораздо менее благоприятны, чем сейчас.

То есть вы будете увеличивать нагрузки на энергосистему, если сейчас не развивать энергосистему, то через 10 лет это будет гораздо сложнее сделать. И, возможно, отключения будут касаться гораздо большего числа потребителей, чем если бы это можно было бы сейчас сделать. Поэтому проще заплатить сейчас, чем нести большие убытки потом. Но тут другие балансы интересов.

СН ООН: Что мы могли бы сделать на самых разных уровнях в условиях изменения климата? Какие меры стоит принимать, чтобы его замедлить?

НТ: Основное, что мы можем сделать, и тут нет никакого секрета, – это снижение воздействия на окружающую среду. Мы можем организовывать любые мероприятия, которые направлены на снижение эмиссии климатически активных газов.

Хочу отметить, что климатические изменения в будущем – это не только просто более высокая температура, но и волны экстремальной жары, которые имеют последствия для здоровья людей. После каждого сезона пожаров мы видим рост обращений людей с проблемами дыхательной системы, дыхательных путей. То есть коллатерально изменения климата имеют последствия для человеческого благополучия в широком смысле.

Есть несколько уровней, на которых могут быть приняты какие-то меры. На государственном уровне это, безусловно, политика, которая больше связана с ограничением выбросов климатически активных газов, это отход от масштабного использования ископаемых ресурсов и развитие возобновляемых источников и гидроэнергетики, и атомной энергетики, которую мы тоже считаем зеленой, несмотря ни на что. А также, в совместной работе с крупной промышленностью, это изменения в технологических переделах, которые позволили бы снизить поступление в атмосферу климатически активных газов.

На региональном уровне каждое малое предприятие, с помощью федеральных или региональных властей, может в какой-то момент задуматься о том, как снизить свою нагрузку на окружающую среду, то есть свой углеродный след. И на уровне каждого домохозяйства можно пересмотреть какие-то бытовые стратегии с точки зрения экономии воды, света и тому подобное. Например, задуматься, нужна ли на третья машина в семье, надо ли покупать столько еды – согласно статистике, в некоторых странах до 30 процентов купленных продуктов питания уходит в отходы, то есть не употребляется никак. Треть – это очень много.

На самом деле, на каждую практику есть ответ, как сделать ее более устойчивой, более экологичной и направленной на снижение углеродного следа.

https://news.un.org/ru/interview/2023/06/1441837