27.10.2022 г.
ИНТЕРВЬЮ Каждая молекула СO₂, которая попадает в атмосферу, остается там тысячу лет

В преддверии саммита по климату КС-27, который пройдет в ноябре в Египте, Всемирная метеорологическая организация (ВМО) опубликовала отчет, согласно которому в 2021 году атмосферные уровни трех основных парниковых газов — двуокиси углерода, метана и закиси азота — достигли новых рекордных значений. Андрей Мучник из Службы новостей ООН поговорил об отчете с Оксаной Тарасовой, старшим научным сотрудником ВМО.

АМ: Насколько я понимаю, концентрация парниковых газов в атмосфере достигла нового рекордного уровня. Расскажите об этом подробнее, пожалуйста.

ОТ: В отчет вошли наблюдения сети станций Программы Глобальной службы атмосферы, которая работает под эгидой ВМО. Действительно, мы зарегистрировали самые высокие за все время наблюдения концентрации основных парниковых газов, включая двуокись углерода, метан и закись азота. Средние значения за 2021 год достигли новых рекордных уровней. Причем прирост концентрации метана в атмосфере был самым большим за весь период наблюдений. Прирост концентрации CO2 и закиси азота в 2021 году был тоже выше, чем среднее значение за 10 лет.

АМ: Какова причина такого роста?

ОТ: Причина роста концентрации парниковых газов в атмосфере – это деятельность человека. Если мы посмотрим на распределение источников CO2 в атмосфере, то основная часть идет за счет сжигания ископаемого топлива, которое попадает в атмосферу и за счет изменения землепользования. Около 25 процентов забирает на себя биосфера за счет поглощения углекислого газа биосферой и приблизительно такая же пропорция, четверть, уходит в океан.

Значительная часть метана, около 60 процентов, поступает из антропогенных источников и около 40 процентов – из таких источников, как тропические болота или термитники. В случае с закисью азота ситуация немного другая: около 60 процентов идет из естественных источников и около 40 процентов – из антропогенных.

Тем не менее, прирост концентрации, который мы наблюдаем в атмосфере, связан именно с деятельностью человека. То есть это стабильный прирост, пропорциональный увеличению эмиссий.

Очень важно понимать разницу между эмиссиями и концентрацией. Эмиссии – это тот объём, который мы выбрасываем в атмосферу. Но мы также говорим и про концентрацию – это то, что осталось в атмосфере после того, как туда попали выбросы и после того как произошел сток, например, в биосферу или в океан, как в случае с углекислым газом.

АМ: Но сейчас, насколько я понимаю, произошел какой-то скачок, да?

ОТ: В случае с метаном ситуация довольно интересная, это действительно самый большой прирост за историю наблюдений и причина изменения концентрации метана не совсем понятна.

Если мы посмотрим на изменение концентрации метана, которое началось в 2007 году (эта тенденция продолжается), и посмотрим на изменения изотопного состава этого метана, мы увидим, что он становится «‎более легким», то есть в нем меньше 13-го изотопа углерода. Это показывает, что основным источником прироста являются биологические процессы, то есть микробные процессы, которые связаны с образованием метана.

Скачок, который произошел в этом году, может быть связан еще с межгодовой изменчивостью. В 2020 году и в 2021 году мы наблюдали феномен Ла-Нинья, который обычно связан с выпадением значительного количества осадков в тропической зоне, где находится большое количество болот. И мы строим такую гипотезу, что может быть в связи с тем, что в тропической зоне выпало достаточно большое количество осадков, больше, чем среднегодовое, увеличилось количество эмиссий из тропической зоны. Но очень сложно сказать, будет ли такой же прирост, например, в следующем году.

Мы не можем ответить на этот вопрос еще и по той причине, что наблюдательная сеть, которая позволяет нам наблюдать за концентрацией парниковых газов, ограничена. Увеличение эмиссий может пойти из тропической зоны или из Арктики. Но, к сожалению, станций там нет, поэтому мы строим гипотезу, что, если мы возьмем те наблюдения, которые у нас имеются – 150 станций, расположенных в 55 странах мира, – и сделаем моделирование: откуда бы могли возникнуть эти дополнительные источники эмиссии? Мы называем это обратное моделирование. Мы видим, что увеличение эмиссии должно идти с тропической зоны. Но естественный ли это процесс или антропогенный процесс?

Сельское хозяйство назвать естественными процессом очень сложно, но выращивание риса создает такую же экосистему, как и болото. Это искусственно заболоченная территория, здесь происходит тот же самый процесс, то есть будут увеличиваться эмиссии метана, а изотопный состав будет показывать, что это биогенный процесс. Разделить это и посмотреть – это коровы, рис или болото – очень сложно.

АМ: А можно сказать, что заболоченность тоже является результатом антропогенных действий?

ОТ: В принципе, климатические изменения, которые мы сейчас наблюдаем, с той скоростью, с которой мы их наблюдаем – ну, это очень сложно назвать естественным процессом. Если мы посмотрим на изменения климата, которые происходили в прошлом, например, переход из межледниковья в Ледниковый период, который сопровождался значительными изменениями концентрации CO2 в атмосфере и изменениями температуры, эти процессы, которые называются резкими процессами изменения климата, они обычно происходят на протяжении ста тысяч лет.

Мы увеличили наше воздействие на климатическую систему – с 1990 года до 2021 года радиационное воздействие на атмосферу за счет парникового газа увеличилась на 49 процентов. Получается, как бы замкнутый круг: мы увеличиваем эмиссии, в атмосфере увеличивается температура, изменяются погодные условия, выпадает больше осадков – увеличивается эмиссии и обратно по кругу.

АМ: Чем это грозит в ближайшем будущем?

ОТ: Резкими изменениями в ближайшем будущем это не грозит, потому что основные парниковые газы – метан, CO2 и закись азота – они в атмосфере накапливается. Даже если мы уменьшаем эмиссии, все равно концентрация будет увеличиваться, потому что они имеют кумулятивный эффект в атмосфере.

В принципе, работать с метаном с точки зрения влияния на климат, достаточно эффективно, потому что время жизни метана в атмосфере составляет около 10 лет. То есть, если уменьшать эмиссии метана сейчас, то в течение 10 лет мы увидим эффект.

В случае с углекислым газом, к сожалению, время жизни составляет около 1000 лет, поэтому каждая молекула, которую мы выбрасываем, она не только останется там в течение жизни нашего поколения или следующего поколения, она будет находиться в атмосфере 1000 лет.

АМ: То есть эффект довольно-таки долгосрочный?

ОТ: Если мы работаем над мерами по смягчению воздействия на климат, то надо рассматривать и углекислый газ, и метан, и закись азота в пакете мер, которые предпринимаются.

Сейчас наблюдается увеличенный интерес к регулированию метана. На прошлой Конференции сторон в Великобритании многие страны подписали соглашение, что они берут на себя обязательства уменьшить эмиссии метана на 30 процентов. Это здорово, это хорошо, потому что мы быстро увидим эффект.

Метан также является предшественником тропосферного озона, который образуется в нижнем слое атмосферы и является одним из самых сильных загрязнителей воздуха, имеет негативные последствия для здоровья и экосистем. Поэтому метан имеет как бы двойное воздействие, то есть непосредственное воздействие на температуру и радиационный эффект в атмосфере плюс негативное воздействие через тропосферный озон. Уменьшая содержание метана, мы можем одновременно и влиять на климат, и улучшать качество воздуха.

АМ: Отчет ВМО будет обсуждаться на КС-27 в Египте, какие у вас ожидания от этого обсуждения, какие решения саммита помогли бы решить эту проблему?

ОТ: Мы планируем принимать достаточно активное участие в Конференции с точки зрения предоставления информации для тех, кто принимает решения. Наш документ является базовой информацией по поводу того, куда мы двигаемся. Если мы посмотрим на увеличение концентрации основных парниковых газов в атмосфере, то можем заключить, что мы движемся не в том направлении.

Данные из нашего отчета – это объективная информация о состоянии атмосферы. Мы ставим инструменты, они измеряют, мы делаем проверку качества данных. Все данные проверяются и перепроверяются, все станции, которые производят эти измерения, должны использовать единообразные, стандартные методы измерений.

Поэтому мы будем договариваться по поводу развития глобальной сети мониторинга, в которой наблюдательные данные будут использоваться, для того, чтобы представлять больше информации для принятия решений.

Еще в этом году будет дополнительно обсуждаться, как выполняются обязательства по метану, которые были приняты на прошлом заседании, и какие меры можно принимать по этому поводу.